Кем станешь ты, если я стану Богом?
Кем станешь ты, если я стану Богом?
Прямо перед смертью, мозг человека вырабатывает тонны эндорфинов, которые в таком большом количестве вызывают сильные эмоции и галлюцинации. Именно поэтому люди, умирая, "видят белый свет" и ощущают эйфорию.
Кем станешь ты, если я стану Богом?
Кем станешь ты, если я стану Богом?
Krec — Муза
Кем станешь ты, если я стану Богом?
Отодвинув мечты и устав от идей,
Жду зимы, как другие не ждут.
Помнишь, ты обещал, что не будет дождей?
А они всё идут и идут…
Удивлённо смотрю из квартирных окон —
Я во сне или всё ж наяву?
Помнишь, ты говорил, что вся жизнь — это сон?
Я проснулась, и странно, живу…
А назавтра опять мне играть свою роль,
И смеяться опять в невпопад.
Помнишь, ты говорил, что любовь — это боль?!
Ты ошибся, любовь — это ад…
© Анна Ахматова
Жду зимы, как другие не ждут.
Помнишь, ты обещал, что не будет дождей?
А они всё идут и идут…
Удивлённо смотрю из квартирных окон —
Я во сне или всё ж наяву?
Помнишь, ты говорил, что вся жизнь — это сон?
Я проснулась, и странно, живу…
А назавтра опять мне играть свою роль,
И смеяться опять в невпопад.
Помнишь, ты говорил, что любовь — это боль?!
Ты ошибся, любовь — это ад…
© Анна Ахматова
суббота, 09 апреля 2011
Кем станешь ты, если я стану Богом?
Ассаи — Лифт
Кем станешь ты, если я стану Богом?
Знаете, я иногда включаю музыку на максимум, лишь бы не слышать собственный внутренний голос.
Кем станешь ты, если я стану Богом?
Я боюсь, что когда счастье ко мне придёт, - среди моих маний, фобий и глупости ему просто не будет места.
Кем станешь ты, если я стану Богом?
Я живу в особом мире, где все для меня: водопады, большие и маленькие, берега рек, морей и океанов, пустыни, леса, закаты и восходы, чарующие звуки и волшебные краски, есть хижина в одном окне которой виден океан, в другом горы, в третьем - поле подсолнухов, а в четвертом - небо.
Здесь солнце греет необыкновенно ласково, ливень омывает не только весь мир но и душу,весело стуча каплями. Здесь так легко творить...
И это место было бы раем, если бы я могла пригласить сюда хотя бы кого-нибудь.
Кем станешь ты, если я стану Богом?
Мельница — Королевна
Я пел о богах и пел о героях, о звоне клинков и кровавых битвах;
Покуда сокол мой был со мною, мне клекот его заменял молитвы.
Но вот уже год, как он улетел - его унесла колдовская метель.
Милого друга похитила вьюга, пришедшая из далеких земель.
И сам не свой я с этих пор, и плачут, плачут в небе чайки;
В тумане различит мой взор лишь очи цвета горечавки;
Ах, видеть бы мне глазами сокола, и в воздух бы мне на крыльях сокола,
В той чужой соколиной стране, да не во сне, а где-то около:
Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полет мне снится: холодные фьорды, миля за милей;
Шелком твои рукава, королевна, белым вереском вышиты горы,
Знаю, что там никогда я не был, а если и был, то себе на горе;
Если б вспомнить, что случилось не с тобой и не со мною,
Я мечусь, как палый лист, и нет моей душе покоя;
Ты платишь за песню полной луною, как иные платят звонкой монетой;
В дальней стране, укрытой зимою, ты краше весны и пьянее лета.
Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье,
Полетим с тобой в ненастье; тонок лед твоих запястий;
Шелком - твои рукава, королевна, яcным золотом вышиты перья;
Я смеюсь и взмываю в небо, я и сам в себя не верю.
Подойди ко мне поближе, дай коснуться оперенья,
Каждую ночь я горы вижу, каждое утро теряю зренье;
Шелком твои рукава, королевна, ясным месяцем вышито небо,
Унеси и меня, ветер северный, в те края, где боль и небыль;
Как больно знать, что все случилось не с тобой и не со мною,
Время не остановилось, чтоб взглянуть в окно резное;
О тебе, моя радость, я мечтал ночами, но ты печали плащом одета,
Я, конечно, еще спою на прощанье, но покину твой дом я с лучом рассвета.
Где-то бродят твои сны, королевна;
Далеко ли до весны травам древним...
Только повторять осталось пара слов, какая малость
Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье...
Мне ль не знать, что все случилось не с тобой и не со мною,
Больно ранит твоя милость, как стрела над тетивою;
Ты платишь за песню луною, как иные платят монетой,
Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету...
Ты платишь за песню луною, как иные - монетой,
Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету.
Кем станешь ты, если я стану Богом?
Снег.
Дождь.
Птица.
Небо.
Так просто.
Окно, через которое смотрю на все это.
Чай, который стынет у меня в руках.
Елка, которую обязательно надо поставить.
Игрушки – простые, проще простого, – шары с петельками,
за которые их нужно подвешивать к елочным лапкам.
Гирлянда, их овивающая.
Счастье в простом.
В сложном – лишь ожидание счастья.
Листва, небо, кофе,
ставший вдруг таким вкусным с наступлением холодов, – осенью.
Подарки, елка, открытки – в новый год.
Новый год.
Так просто: телевизор с его юмором в три аккорда,
стол с оливье, шампанское, не французское, а советское.
Дышать.
Цветов.
Из холода – в тепло, и отекающие в прихожей ботинки.
Снежинки, превращающиеся в воду, нежность, превращающаяся в любовь.
Вся эта вечная, бытовая магия, которая нас окружает.
Человек уже был на Луне.
Там все очень просто.
Настолько просто, что туда больше никто не летает.
Все луны и все звезды – в игре огня на дровах камина.
Да ладно, - в печи, в обычной деревенской печи, -
все луны и все звезды, и, если не о чем говорить, -
вам, сидящим перед этой печью, можно просто выйти во двор,
и набрать еще дров, и бросить их в огонь, и следить за тем,
как разлетаются искры.
Написать открытку.
Отправить открытку.
Получить открытку.
Пить чай.
Украшать елку.
Дышать.
Бежать – в никуда, в темноту, с музыкой в ушах.
Ступать в лужи.
Скользить на льду.
Увязать в сугробах.
Кормить бездомных кошек у магазина.
Смотреть на небо.
На снег.
На дождь.
На птицу.
Жить.
Жить.
Так просто – жить.
Дождь.
Птица.
Небо.
Так просто.
Окно, через которое смотрю на все это.
Чай, который стынет у меня в руках.
Елка, которую обязательно надо поставить.
Игрушки – простые, проще простого, – шары с петельками,
за которые их нужно подвешивать к елочным лапкам.
Гирлянда, их овивающая.
Счастье в простом.
В сложном – лишь ожидание счастья.
Листва, небо, кофе,
ставший вдруг таким вкусным с наступлением холодов, – осенью.
Подарки, елка, открытки – в новый год.
Новый год.
Так просто: телевизор с его юмором в три аккорда,
стол с оливье, шампанское, не французское, а советское.
Дышать.
Цветов.
Из холода – в тепло, и отекающие в прихожей ботинки.
Снежинки, превращающиеся в воду, нежность, превращающаяся в любовь.
Вся эта вечная, бытовая магия, которая нас окружает.
Человек уже был на Луне.
Там все очень просто.
Настолько просто, что туда больше никто не летает.
Все луны и все звезды – в игре огня на дровах камина.
Да ладно, - в печи, в обычной деревенской печи, -
все луны и все звезды, и, если не о чем говорить, -
вам, сидящим перед этой печью, можно просто выйти во двор,
и набрать еще дров, и бросить их в огонь, и следить за тем,
как разлетаются искры.
Написать открытку.
Отправить открытку.
Получить открытку.
Пить чай.
Украшать елку.
Дышать.
Бежать – в никуда, в темноту, с музыкой в ушах.
Ступать в лужи.
Скользить на льду.
Увязать в сугробах.
Кормить бездомных кошек у магазина.
Смотреть на небо.
На снег.
На дождь.
На птицу.
Жить.
Жить.
Так просто – жить.
Кем станешь ты, если я стану Богом?
Ослик шел по дороге, как вдруг начался дождик. Крупные капли били ослика по спине.
“Больно”, — подумал ослик. И спрятался под зонтик.
Капли стучали по зонтику, и ослик подумал: “Теперь больно зонтику”.
И вместе с зонтиком он укрылся в домике.
И услышал, как дождь падает на крышу. Теперь было больно домику.
И тогда ослик залез на крышу и закрыл домик.
— Зачем ты это делаешь, ослик? — спросил его медвежонок.
— Разве тебе не больно?
А ослик ответил:
— Кому-то всегда бывает больно. Но я сильней, чем зонтик, и сильней, чем домик. А больно должно быть тому, кто сильный.
“Больно”, — подумал ослик. И спрятался под зонтик.
Капли стучали по зонтику, и ослик подумал: “Теперь больно зонтику”.
И вместе с зонтиком он укрылся в домике.
И услышал, как дождь падает на крышу. Теперь было больно домику.
И тогда ослик залез на крышу и закрыл домик.
— Зачем ты это делаешь, ослик? — спросил его медвежонок.
— Разве тебе не больно?
А ослик ответил:
— Кому-то всегда бывает больно. Но я сильней, чем зонтик, и сильней, чем домик. А больно должно быть тому, кто сильный.
Кем станешь ты, если я стану Богом?
Линда — Навсегда
Никогда этих снов.
Никому Этих слов.
Только ветер знает
Там, где я Буду
Навсегда, навсегда..
Посмотри - мы не одни.
Не забудь
Крылья Мои.
Ты иди по свету.
А значит это:
Я с тобой навсегда.
Назови имя Мое.
Позови. Выйти в рассвет.
Не устань в дороге.
Я знаю много.
Нам Идти много лет.
Для тебя эти дни.
О тебе Эти сны.
На моих ладонях
Тепло от моря.
Навсегда, навсегда.
Кем станешь ты, если я стану Богом?
— Кто это, Бог?
— Ну... Порой ты закрываешь глаза и просишь что-то?
— Да.
— Так вот... Бог - это тот, кто не слышит этого.
— Ну... Порой ты закрываешь глаза и просишь что-то?
— Да.
— Так вот... Бог - это тот, кто не слышит этого.
Кем станешь ты, если я стану Богом?
Алекситимия —
сложность в описании/объяснении своих чувств другим людям.
сложность в описании/объяснении своих чувств другим людям.